"Руководители Советского Союза, казахи в тюрбанах, солдаты Красной Армии, крестьяне и кочевники, - все собрались на мероприятие "Большого Билла" Шатова. Большой Билл только что завершил постройку 1,475-километровой Туркестано-Сибирской железной дороги, связавшей Сибирь и Туркестан. Для него не было преград. Советские ораторы славили его сенсационное прошлое часто арестовывшегося в США активиста "Индустриальных рабочих мира". Теперь, главный американский большевик в России, сияющий Большой Билл кричал: "Мы, старики, построили эту дорогу для вас - для молодой, свободной России! Вы, в свою очередь, должны работать для Советской страны! Сделайте ее сильной и великой - не для себя, но для человечества!".
Собственно, мы все читали красочное (хотя и сатирическое) описание завершения этой стройки у Ильфа и Петрова. ...
Удивительная история Билла Шатова - по ссылке в первом комменте.
Владимир Сергеевич Шатов родился 24 декабря 1887 года в Киеве в еврейской семье. Вероятно, "Шатов" - его псевдоним, и даже возможно, сознательно выбранный им по имени героя Достоевского. Однако настоящего имени его (если оно было) установить мне не удалось.
В его жизни были 10 лет в США, где он был другом Эммы Гольдман и Билла Хейвуда, возвращение в Россию, участие в Октябрьских событиях 1917 года, борьба с Юденичем, министерская должность в ДВР, руководство Турксибом и много чего еще... Американская публика с живым интересом следила за его карьерой и называла его не иначе как "Билл Шатов".
Владимир рано начал работать вместе с отцом наборщиком в типографии. Затем поступил в Киевский политехнический институт, со второго курса которого перешёл в коммерческое училище и успешно закончил его. Его юность прошла под влиянием революционно настроенных рабочих, он часто выполнял их задания. Будучи студентом, принимал участие в работе социал-демократических кружков. Впервые был арестован в 1904 году.
В 1907 году Шатов эмигрировал в США, где почти десять лет работал наборщиком в типографии Нью-Йорка. Являлся членом анархо-синдикалистской профсоюзной организации «Индустриальные рабочие мира».
Эмма Гольдман вспоминала о В.Шатове в своих мемуарах Living my Life:
"...Контингент русских беженцев и политэмигрантов готовился отправиться на свою родину, и мы помогали им запастись провизией, одеждой и деньгами. Большинство из них были анархистами, и все хотели поучаствовать в перестройке своей страны на основе братства и равенства. Работу по организации возвращения в Россию вел наш товарщ Уильям Шатов, которого все называли Биллом.
Этот революционный анархист, вынужденный искать убежища в Америке от тирании русского самодержавия, за десять лет своей жизни в Соединенных Штатах вел жизнь настоящего пролетария и всегда боролся за улучшение условий рабочих. Работая докером, поденщиком, машинистом и печатником, Билл был знаком с тяготами, незащищенностью и унижениями, которые характеризуют существование рабочего-иммигранта. Более слабые люди духовно погибли бы, но Билла характеризовало стремление к идеалу, неисчерпаемая энергия и острый интеллект.
Он посвятил свою жизнь просвещению русских беженцев. Он был замечательным организатором, умелым оратором и смелым человеком. Эти качества помогли ему собрать разные маленькие группы русских в Америке воедино. Он успешно организовал их во влиятельную солидарную организацию, известную как Союз Русских Рабочих, охватывавший США и Канаду. Ее целью было образование и революционное просвещение большого количества русских рабочих, которых греко-католическая церковь в Америке стремилась поймать в ловушку, как это она это делала дома.
Билл Шатов и товарищи, работавшие с ним многие годы, чтобы объяснить своим темным русским братьям их экономическую ситуацию и важность организованного сотрудничества. Многие из них были неквалифицированными рабочими, работавшими многие часы и безжалостно эксплуатируемые в шахтах, заводах и на железных дорогах. Благодаря энергии и увлеченности Билла, эти массы постепенно объединились в сильную группу революционеров.
Шатов был также некоторое время менеджером Центра Феррера, и в этом качестве его ум и энтузиазм были такими же эффективными, как все остальное, чем он занимался.
Не менее хорош был наш Билл в личных отношениях. Веселый и обаятельный, он был прекрасным товарищем, на которого можно было положиться, особенно в сложных ситуациях. Верный и храбрый друг, Билл настоял на том, чтобы сопровождать Сашу (Беркмана - ИК.), когда последнему угрожало нападение детективов в Сан-Франциско из-за его работы с Муни (один из лидеров анархистов и "Индустриальных рабочих мира Томас Муни - ИК). Во время сашиных поездок в разные города Билл исполнял взятую им на себя роль телохранителя, и для меня было большим облегчением знать, что любой, кто захотел бы применить насилие к Саше, встретил бы дополнительное сопротивление нашего стойкого Билла.
После первых же новостей о чуде, которое случилось в России, Шатов начал организовывать тысячи своих радикальных сограждан, стремившихся вернуться домой. Как истинный капитан корабля, он стремился обеспечить каждому безопасную дорогу, не думая о себе самом. Он бы отправился последним, говорил он нам, когда мы убеждали его, что его опыт и способности были бы гораздо более ценны в России, чем в Америке. Он оставался до тех пор, пока его собственное отправление не стало почти опасным..."
В мае 1917 года Шатов прибыл во Владивосток -"и в тот же день уже выступал на митинге рев. матросов крейсера, стоявшего на рейде бухты Золотой Рог. Он... поддерживал платформу большевиков".
По приезде в Петроград (июнь) работал наборщиком в газете "Копейка", принимал активное участие в деятельности фабзавкомов (ФЗК), неоднократно избирался членом президиума Центрального Совета ФЗК Петрограда и его окрестностей. На 2-й конференции ФЗК Петрограда (7-12 августа) поддержал линию большевиков на установление действительного рабочего контроля на производстве и отметил: "...фабрично-заводские комитеты, ставящие своей целью контроль над производством,- это продукт русской революции, нигде в Западной Европе нет ничего подобного, в этой работе не имеется никаких традиций, приходится пролагать новые пути". Шатов встречался с В.И.Лениным, принимал активное участие в подготовке октябрьского переворота. Являлся членом Петроградского ВРК от Союза анархо-синдикалисткой пропаганды.
Летом 1917 года анархисты и эсеры пользовались серьезной поддержкой в Петрограде. Тревога по поводу того, что анархисты могут опередить большевиков, чувствовалась даже на заседании большевистского ЦК 16 октября, в самый канун Октябрьского переворота: «повсюду намечается тяга к практическим результатам, резолюции уже не удовлетворяют… замечается рост влияния анархо-синдикалистов…». Лидеры анархо-синдикалистов имели высокие рейтинги в движении фабзавкомов – на всероссийской конференции ФЗК 17-22 октября Шатов и Жук были избраны в Центральный исполком ФЗК, причем Шатов набрал наибольшее количество голосов.
Однако, как писали советские энциклопедии, Шатов первым из видных анархистов проделал путь к большевизму. 22 октября 1917 г. он вошел в Петроградский ВРК, и стал непосредственным участником Октябрьского переворота.
В ночь на 24 октября его встретил в Смольном Джон Рид:
"Уходя из Смольного в 3 часа утра, я заметил, что по обеим сторонам входа стояли пулемёты и что ворота и ближайшие перекрёстки охранялись сильными солдатскими патрулями. Вверх по лестнице взбегал Билль Шатов. «Ну, — крикнул он, — мы начали! Керенский послал юнкеров закрыть наши газеты «Солдат» и «Рабочий Путь». Но тут пришёл наш отряд и сорвал казённые печати, а теперь мы посылаем людей для захвата буржуазных редакций!» Он радостно похлопал меня по плечу и побежал дальше…"
В 1917-1918 гг. Шатов – чрезвычайный комиссар по охране железных дорог. В это время (март 1918 года) его описывает известный британский шпион Р.Б.Локкарт (англичане долго ждут на перроне поезд Троцкого, который должен везти их из Петрограда в Москву):
"Скуку долгого ожидания рассеяли забавные выходки Билля Шатова, веселого проходимца с прекрасно развитым чувством юмора. Годы изгнания он провел в Нью-Йорке и знал бесчисленное количество ист-сайдских анекдотов. В большинстве случаев предметом издевательства в них были Россия и русские, к которым Шатов, несмотря на свои убеждения, относился слегка презрительно. Его вид был еще смешней его анекдотов. Миниатюрный Карнера, он был одет поверх костюма и овечьего полушубка в рабочую одежду. На голове у него была английская кепка с огромным козырьком. Два огромных револьвера висели на ремне у него на боку. В общем все это выглядело, как помесь пулеметчика и джентльмена с рекламы" (перевод дан по русскому изданию; в оригинале не "пулеметчик", а gunman - "убийца", "бандит" - а.)
В 1918-1919 гг. Шатов – начальник центральной комендатуры Петрограда, затем начальник управления коменданта Петроградского укрепрайона. К этому времени Шатов уже стал коммунистом.
В 1919-1921 гг. – член Реввоенсовета 7 армии.
8 мая 1919 года был назначен начальником внутренней обороны Петрограда и, одновременно, членом комитета обороны города. Затем ему было доверено командование дивизией, которая сыграла главную роль в разгроме войск генерала Юденича, за что Шатов был награждён орденом Красного Знамени.
Когда в 1919 году в Конгрессе США прошли слушания о событиях в России, имя Шатова всплывало в показаниях вернувшихся в США американцев. Карьерный взлет нью-йоркского анархиста, похоже, изумлял сенаторов. Вот, например, протокол допроса служащих американского банка в Петрограде Р.Смита и У.Уэлша:
"М-р Смит: ... Обычно железнодорожный комиссар проходит и собирает паспорта. Комиссар заглянул в наше купе и сказал на ломаном английском: "Ну, ребята, собрались в небольшую поездку"? Этого человека звали Шатов. М-р Браун был с ним знаком. Шатов был еврей с Восточной Стороны Нью-Йорка.
Сенатор Нельсон: Каково было его другое имя?
М-р Смит: Это единственное имя, которое мне известно.
Сенатор Нельсон: Какова была его официальная должность?
М-р Смит: Комиссар Николаевской железной дороги — главный комиссар.
Сенатор Нельсон: Он был еврей с Восточной Стороны Нью-Йорка?
М-р Смит: Да, сэр.
Сенатор Нельсон: Вы подготавливаете весьма хороших комиссаров у себя в Нью-Йорке, не правда ли?
Сенатор Уолкотт: Каковы были его обязанности, как железнодорожного комиссара? Был ли он тем, что мы называем суперинтендантом железной дороги?
М-р Смит: Нет, он был предположительно назначен правительством контролировать железную дорогу. Он ничего не знал о железнодорожной технике, или о чем-либо в этом роде. Он должен был управлять более или менее работой железной дороги.
Сенатор Уолкотт: Это большая железнодорожная система или короткая линия?
М-р Смит: Это линия между Москвой и Петроградом.
Сенатор Уолкотт: Очень важная линия, не так ли?
Сенатор Стерлинг: Чем этот человек занимался в Нью-Йорке?
М-р Смит: Я не знаю, чем. Мы его не расспрашивали. М-р Браун может рассказать вам, если вы с ним свяжетесь. ...
М-р Уэлш: Был задан вопрос: какого рода люди приехали в Россию из Америки после [февральской] революции?
Я принимал большинство людей, приходивших в наш банк, и встретил множество [a great many] русских, вернувшихся из Нью-Йорка в Россию. Почти во всех случаях они жили в Америке от 9 до 10 лет, со времени первой революции в 1905 года до этой второй [февральской] революции. Многие из них делали такое необычное утверждение, и один из них сделал его особенно отчетливо: когда я его спросил, почему он приехал назад, он ответил: "Потому что я вернулся в свободную страну. Ты думаешь, Америка — свободная страна?". Я ответил: "Конечно, свободная". "Ну", сказал он, "разве ты не знаешь, что там нельзя говорить все, что хочешь или делать все, что тебе захочется?". "Но не во время же войны" — сказал я.
Сенатор Нельсон: Американцы, которые приехали в Россию, я имею в виду — люди с Восточной Стороны, которые приехали и которых вы описываете — активно включались в ряды большевиков?
М-р Уэлш: Да.
Сенатор Нельсон: И становились их руководителями?
М-р Уэлш: Да. Были некоторые — немного, но некоторые были — настоящие русские. Под настоящими русскими я подразумеваю урожденных русских, не русских евреев.
Сенатор Нельсон: Вы имеете в виду славян?
М-р Уэлш: Да, люди, которые были настоящими политическими изгнанниками, которые приехали в надежде, как мадам Брешковская описала это вчера, что осуществилась их революция. Эти люди теперь в России, и если они не умерли от голода, то умирают, потому что они не могут работать для большевиков, а с большевиками не может быть компромиссов — ты либо с ними, либо против них.
.. Далее Уэлш рассказывает об экстренной эвакуации из Петрограда, перед угрозой входа в город немцев. Комиссар Билл Шатов не хотел выпускать поезд, мотивируя это тем, что в нем слишком мало пассажиров. Тогда один из группы уезжавших, Браун, знавший Шатова, отвел его в сторону.
М-р Уэлш: Шатов вернулся и сказал: "Ну, ребята, все в порядке. Можете ехать. Передавайте привет Бродвею." Он был тогда комиссаром Николаевской железной дороги, главной дороги между Москвой и Петроградом, а также сибирской линии. <...> Я не уверен, но сейчас он кажется начальник полиции или начальник военных сил в Петрограде.
Сенатор Стерлинг: Вам известно, чем он занимался до того как приехал в Россию?
М-р Уэлш: Я не знаю, но это легко можно установить.
Сенатор Нельсон: Он жил в Америке?
М-р Уэлш: Да, иначе он не знал бы так хорошо Бруклин и остров.
Сенатор Нельсон: Он окончил Восточную Сторону?
М-р Уэлш: Если вам угодно так выразиться.
Сенатор Нельсон: У вас там что, большевистское училище?
М-р Уэлш: Ну, я был в России два года, и мне сложно сказать, что делается в Нью-Йорке. ..."
В 1921-1922 гг. Шатов был направлен на Дальний Восток для орг-ции Дальневосточной республики (ДВР), занимал посты военного министра, министра путей сообщения, председателя военно-дипломатической миссии при японском командовании. 11-15 июля 1920 председатель мирной делегации ДВР на переговорах с командованием японских экспедиционных войск о прекращении военных действий и от имени пр-ва ДВР 15 июля 1920 подписал договор о перемирии.
После гражданской войны Шатов работал в народных комиссариатах внутренних дел, военно-морских дел, финансов, путей сообщения, уполномоченным по управлению всеми железными дорогами и водными путями Восточной Сибири, военным министром и министром путей сообщения на Дальнем Востоке. После возвращения в Москву являлся членом правления Северо-Кавказского округа путей сообщения, Промбанка, Главметалла, заместителем председателя Металлоимпорта.
Встречал своих соратников по американскому рабочему движению - Билла Хейвуда и Георгия Андрейчина (они некоторое время скрывались в Москве от политических преследований в США, участвовали в работе Коминтерна).
2 марта 1927 года правительство РСФСР приняло постановление о строительстве Туркестано-Сибирской железной дороги, для чего был организован Комитет содействия строительству Турксиба во главе с заместителем председателя Совнаркома Т. Рыскуловым. В его состав вошёл и начальник строительства Турксиба Владимир Шатов. На этой должности Шатов получил большие полномочия: он мог без согласования сверху распоряжаться кредитом, приобретать имущество, набирать технических сотрудников, нанимать рабочую силу, гужевой транспорт, взаимодействовать со всеми учреждениями и организациями страны.
После первого пленарного заседания Комитета содействия строительству Турксиба Шатов выехал на осмотр трассы будущей магистрали, останавливался в Кзыл-Орде, Ташкенте, Алма-Ате, Фрунзе, беседовал с ответственными работниками на местах.
21 ноября 1927 года на станции Луговая состоялось открытие строительства Турксиба, на котором Шатов открыл митинг, огласив поздравительную телеграмму Рыкова, и заколотил один из первых костылей. Во время стройки Шатов лично объезжал всю трассу от Луговой до Семипалатинска, особое внимание уделяя строительству мостов через все реки. Настоял на введении хозрасчёта на стройке, благодаря чему на Турксибе развернулось социалистическое соревнование.
Для того, чтобы в кратчайшие сроки сдать железную дорогу в эксплуатацию он в сентябре 1929 года издал приказ об образовании в составе производственного отдела Турксиба особой службы — части пути, начальником которой он назначил М. Тынышпаева.
В 1932 году А.Н.Толстой рассказывал в Берлине Роману Гулю анекдоты о Шатове как начальнике стройки:
Красочен был рассказ об известном большевике Шатове (псевдоним, сначала был анархистом, после Октября из Нью-Йорка приехал в Россию делать карьеру, и сделал большую, но кончил, кажется, тоже в ежовском подвале. — Р.Г.), О Шатове Толстой рассказал, как Шатов строил Турксиб. “Жара, степь, пески, женщин нет, мужчины с ума сходят. Шатов в Москву телеграмму: “Прошу спешно двести пятьдесят блядей!”. Не поверили в серьезность, а Шатов — вторую. Не верят. Он в Москву своего “эмиссара” прислал: объяснить положение. Тот и привез на Турксиб сто пятьдесят, поместили их в бараках и... Турксиб построили”.
28 апреля 1930 года на станции Айна-Булак состоялась смычка Северного и Южного участков Тукрсиба, после чего Шатов отправил телеграмму в Москву на имя Сталина:
«Сегодня в 7 часов 6 минут по московскому времени рельсы юга сомкнулись рельсами севера на шестьсот сороковым километре от станции Луговая, путь для сквозного движения по Турксибу открыт. Начальник постройки Шатов.»
Коллектив строительства Турксиба, а также 10 человек (в их числе Шатов) Постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР были награждены орденами Трудового Красного Знамени.
Журнал "Time" посвятил Турксибу и Шатову лично несколько заметок.
"Руководители Советского Союза, казахи в тюрбанах, солдаты Красной Армии, крестьяне и кочевники, - все собрались на мероприятие "Большого Билла" Шатова. Большой Билл только что завершил постройку 1,475-километровой Туркестано-Сибирской железной дороги, связавшей Сибирь и Туркестан. Для него не было преград. Советские ораторы славили его сенсационное прошлое часто арестовывшегося в США активиста "Индустриальных рабочих мира". Теперь, главный американский большевик в России, сияющий Большой Билл кричал: "Мы, старики, построили эту дорогу для вас - для молодой, свободной России! Вы, в свою очередь, должны работать для Советской страны! Сделайте ее сильной и великой - не для себя, но для человечества!".
Собственно, мы все читали красочное (хотя и сатирическое) описание завершения этой стройки у Ильфа и Петрова.
"...Прилежная "овечка", увешанная флагами и гирляндами, поздней ночью втянула литерный поезд на станцию Гремящий Ключ, место смычки. Кинооператоры жгли римские свечи. При их резком белом свете стоял начальник строительства, взволнованно глядя на поезд. В вагонах не было огней. Все спали. И только правительственный салон светился большими квадратными окнами. Дверь его быстро открылась, и на низкую землю спрыгнул член правительства.
Начальник Магистрали сделал шаг вперед, взял под козырек и произнес рапорт, которого ждала вся страна. Восточная Магистраль, соединившая прямым путем Сибирь и Среднюю Азию, была закончена на год раньше срока.
Когда формальность была выполнена, рапорт отдан и принят, два немолодых и несентиментальных человека поцеловались.
Все корреспонденты, и советские, и иностранные, и Лавуазьян, в нетерпении пославший телеграмму о дыме, шедшем из паровозной трубы, и канадская девушка, сломя голову примчавшаяся из-за океана, - все спали. Один только Паламидов метался по свежей насыпи, разыскивая телеграф. Он рассчитал, что если молнию послать немедленно, то она появится еще в утреннем номере. И в черной пустыне он нашел наспех сколоченную избушку телеграфа.
"Блеске звезд, - писал он, сердясь на карандаш, - отдан рапорт окончании магистрали тчк присутствовал историческом поцелуе начальника магистрали членом правительства паламидов".
Первую часть телеграммы редакция поместила, а поцелуй выкинула. Редактор сказал, что члену правительства неприлично целоваться и что Паламидов, вероятно, соврал".
В ноябре 1930 года Владимир Шатов был назначен начальником Сибжелдорстроя, затем работал руководителем Главжелдорстроя, заместителем наркома путей сообщения страны. С марта 1933 года возглавил строительство железной дороги Москва — Донецк, где работали многие турксибовцы.
"Time" откликнулся на отставку Шатова с поста замнаркома заметкой "Падение Большого Билла": "Вплоть до прошлой недели товарищ Шатов считался самым эффективным, самым популярным организатором железнодорожного дела в Советском Союзе Иосифа Сталина. Неожиданно он и все пять заместителей наркома были отставлены..."
В 1936 году Шатова вновь направили в Казахстан на сооружение железной дороги Нельды — Джезказган, которую строили в основном заключённые, «враги народа». Однако власти посчитали темпы строительства неудовлетворительными. В 1937 году Владимир Шатов был арестован, его увезли в Москву и приговорили к длительному сроку заключения, он умер в 1943 году. По другим источникам, 4 октября 1937 года он был приговорён к расстрелу тройкой Управления НКВД по Новосибирской области.
В 1955 году Владимир Шатов был полностью реабилитирован.
Sanger’s 1st clinic at 17 West 16th Street, NYC.jpg "Voltairine de Cleyre (Age 35)")
Posts
