memoir

сегодня день рождения МС и вот про визит в Москву английской писательницы Трэверс 1932 года:

Вот чего не хватает в России – личного во взгляде! Повсюду тут встречаешь лица застывшие и невыразительные, а глаза стеклянные и пустые. И опасные тоже: под влиянием настроения – жестокого или фанатичного – они способны на что угодно. Как хочется видеть личности, а не личины – многократно тиражированные советские маски

new Russian mistic

Максим Вялков
·
Представление о том, что душа появляется у человека в момент зачатия, довольно позднее даже для христианства и появляется в богословии как явное assertio лишь во второй половине второго тысячелетия.
До этого считалось, что душа если появляется, то она "как бы неполноценная", с чем и связана практика крещения в сознательном возрасте в ранней церкви. В западных церквях этот обычай трансформировался в практику позднего причастия и поздней коефирмации после сдачи определенного экзамена. До нововведения Иоанна Павла II считалось, что умершие младенцы попадают в лимб, чистилище или даже ад, но ни в коем случае не в рай. Отчасти, здесь видны отголоски традуционизма: в ранних западных церквях считалось, что души детей рождаются от душ родителей и даже после рождения родители должны эту лушу взращивать, в чем и состоит из священная функция. Чисто технически, речь идет об инвокации души и крещение, причастие или конфирмация в сознательном возрасте — это пусковой триггер для сконструированного объекта.
В терминах восточной традиции это можно объяснить как вариант тульпы, призванной в материальный субстрат — такая трактовка вполне примиряет александрийскую антропологическую школу (Ориген, Климент, Филон), предполагавшую некое предсуществование души, и западную антропологическую школу, делавшую акцент на традуционизме и мортализме: в этом контексте, переход — есть разрыв тульпы с субстратом, что равнозначно полной аннигиляции для наблюдателя внутри нашего горизонта событий.
Это очень кореллирует с бытовыми наблюдениями: прабабушка говорила, что при пеленании детей с ними надо обязательно разговаривать, описывая все происходящее, всё проговаривать, всё описывать, даже если выбьешься из сил. Потому что ребенок всё понимает, даже если не говорит сам — на каком-то очень примитивном уровне, но понимает, и включение его в новое семантическое и символическое пространство дает развитие интеллекту. Чисто технически, происходит та самая магическая операция ин-вокации или, по-русски, вызова личности.
Вот как-то так бытовые наблюдения прабабушки совпали с антропологией прахристианской haute magie.

why 1934 ?

МС прибыла в СССР после голода 1933 года, летом 34-го.

По мнению Хлевнюка 1934 — сталинская оттепель (Эти сталинские повороты, во время которых достигались максимальные результаты, тоже внимательно рассмотрены в книге), которую сменил полутеррор после убийства Кирова (дек 34), и до самого 37 года было относительно тихо. 37 и 38 гг были годами внутреннего террора, чуть не треть з/к из ЦК.

Чем была вызвана эта оттепель?

• провалом социалистических преобразований сельского хозяйства,
• началом второй мировой войны (оккупация Маньчжурии Японией) и
• приходом к власти нацистов в Германии (30 января 1933 г - назначение Гитлера)

В результате Сталин решил переметнуться от сотрудничества с Германией на англо-французское и американское направление и разрядку напряжённости вообще, включая вступление в Лигу Наций (сентябрь 1934, до 14 декабря 1939, 5+ лет). Япония вышла из ЛН 27 марта 1933 года.
Об эту пору восстановили дип.отношения с Антантой, и надо было демонстрировать витрину социализма разным писателям и читателям, в т.ч. Сэнгер.

Svetlana

1936, год запрета аборта

for comparison only:

Born in 1926, Svetlana lived through the purges and the war...[умерла 22 ноября 2011 года]
In 1967, 14 years after Stalin’s death, Svetlana Alliluyeva created an international scandal by defecting to the United States, only to return to the Soviet Union in 1984, then run away again in 1986, each escape taut with cloak-and-dagger suspense worthy of any spy thriller.
She fell in love disastrously and often, had three children from three of her four failed marriages, published several books, made a million dollars, lost a million dollars, moved from home to home with the restlessness of a nomad, abandoning the past again and again, driven by eternal disquiet, “always leaving things all over the globe,” in the words of her younger daughter, Olga, before dying nearly destitute in Wisconsin, at the age of 85, under the anonymous name of Lana Peters. Olga scattered her ashes in the Pacific Ocean.

Sullivan is an eminent biographer, with books on Margaret Atwood [феминистка] and Theodore Roethke [поэт]
the young woman in a hospital contacting her father after a difficult labor only to receive an officious letter stating: “The state needs people, even those who are born prematurely”
In a rather chilling echo of Stalin’s abandonment of his oldest son, Alliluyeva abandoned her own children when she defected, at a time when her defection meant that their futures would most likely be destroyed, not to mention that she would probably never see them again. (In the end, when she did return 17 years later, her tense reunion with her son quickly led to a final estrangement, while her daughter refused to see her at all.)

STALIN’S DAUGHTER
The Extraordinary and Tumultuous Life of Svetlana Alliluyeva
By Rosemary Sullivan
Illustrated. 741 pp. Harper. $35.

Most Influential Women

на пинтересе
Women Who Made a Difference
magnificent women with heart and soul
про Сэнгер
Elaine M Gibson • 6 days ago
1879 - 1966
BIRTH-CONTROL ADVOCATE Sanger founded the American Birth Control League, which became Planned Parenthood. The sixth of 11 children — she felt that frequent pregnancies hastened her mother's early death — Sanger worked to give us control over the means of reproduction.

How foreign abortion bans hurt children

Children are in danger right now

With Memorial Day behind us and summer here, most kids in New York are finishing school or preparing for camp or dreaming of pools and extended playtime.

But this summer will be very, very different for one 10-year-old girl in Paraguay. Because she’s pregnant.

The girl’s doctors discovered the pregnancy after she complained of a stomachache. But despite the fact that the girl is 10 years old and that doctors have identified the pregnancy — the result of the girl being raped by her stepfather — as dangerous and high-risk, the Paraguayan government has refused her access to an abortion.

In Latin America and the Caribbean, seven countries ban abortion under all circumstances, even to save the life of the mother. Paraguay is not one of them. Even though the law of the land states that abortions are legal in instances that pose a significant threat to the health of the mother, the Paraguayan government continues to deny this child access to a potentially life-saving procedure. This constitutes a cruel denial of the girl’s basic human rights, tantamount to torture.

My grandmother, Margaret Sanger, founded the organizations that would become Planned Parenthood Federation of America and the International Planned Parenthood Federation — to provide education and services to men and women in an effort to end injustices like violence against women and enforced pregnancy. She believed that providing access to contraceptives and reproductive healthcare was integral in empowering women to fully engage and participate in their communities and live the lives they want. I followed in her footsteps and, as the head of Planned Parenthood New York City, heard from countless women who needlessly suffered before abortion became legal in New York.

Cases like this 10-year-old’s make it clear that that needless suffering hasn’t ended, especially if you look abroad. For instance, one out of every three women in Latin America is a mother before her 20th birthday. 20% of all adolescent pregnancies occur among girls younger than 15, and are often the result of sexual abuse within the family.

At IPPF Western Hemisphere Region clinics, we provide contraception and abortion services to women and girls who need them. What our clinic staff has seen firsthand is that blocking access to abortion and comprehensive reproductive health care doesn’t stop them from being needed, or even stop them from happening — it just keeps them from being safe. Due in large part to extensive abortion bans throughout the region, 95% of abortions in Latin America are performed in unsafe conditions that threaten the health and lives of women.

In fact, according to the World Health Organization, complications in pregnancy and childbirth are the leading cause of death among adolescent girls in developing countries. Specifically, in Latin America, girls who give birth before the age of 16 are four times more likely to die during childbirth than women in their 20s.

And yet politicians around the globe — including in Paraguay and the United States — have shut their eyes to common sense and public health by continuing to ban and criminalize abortion, even abortion in cases of rape or incest. Children should not be forced into motherhood and doctors should not be kept from providing life-saving care just because of political hurdles.

And in instances like the 10-year-old girl currently pregnant in Paraguay, government officials shouldn’t be able to act counter to the spirit of the law and put young girls in serious danger because of political whims or extreme beliefs.

That’s why a broad spectrum of human rights and international advocacy organizations are calling on the Paraguayan minister of public health and wellbeing, Dr. Antonio Barrios, to immediately intervene and grant the girl access to safe abortion services. By doing that, Dr. Barrios would be upholding Paraguayan law and following the advice of leading international medical authorities — and, potentially, saving the life of a very real girl who has already survived more trauma than a child of her age should ever be forced to encounter.

Sanger is the former President of Planned Parenthood of New York City and the current chair of the International Planned Parenthood Council. His grandmother was Margaret Sanger, who founded the birth control movement over 80 years ago.

Source

from fb: феминизм без дураков

Lidia A. Kitaeva
На связи ваша кэп
Ежели кто-то внезапно скажет вам, что в нашей стране матриархат, то следует вопросить, давно ли в нашей стране президент женщина, а так же премьер-министр, министр обороны, чрезвычайных ситуаций, внутренних дел, а так же культуры. Попросить назвать точную дату. Так же следует поинтересоваться количеством депутатов-женщин, являются ли они подавляющим большинством в Думе (Мизулину следует тщательно игнорировать), поинтересоваться, какие законы в пользу увеличения прав женщин при одновременном отъеме прав мужчин были приняты в последнее время. Спросить, сколькими родами войск руководят женщины. Спросить, какие крупные компании под управлением женщин знает собеседник (можно в нефтегазовом секторе - в нем проще ориентироваться). Спросить, когда в последний раз академию наук России возглавляла женщина. Спросить, сколько телеканалов вещает специально для женщин и какие темы освещают эти телеканалы. Заодно узнать, сколько телеканалов в нашей стране принадлежит женщинам. Поинтересоваться, на сколько процентов женская зарплата больше мужской и какие привилегии имеют женщины в нашем обществе. Поинтересоваться, каким образом общественное сознание в нашей стране оценивает частую смену женщиной половых партнеров. Ну и для завершения беседы поинтересоваться, где по мнению собеседника место женщины в жизни. Вам гарантированы яркие и запоминающиеся впечатления от разговора.
! Чуть не забыла про скрепы - а что вы скажете про высшее духовенство всех религиозных конфессий? Не считаете ли вы, что религиозных верхах просто засилье женщин?
‪#‎дочьПроктолога‬

the USA in Russia 1920-1930s

ozonlink

Американский бизнес и Советский Союз в 1920-1930-е годы.

Лабиринты экономического сотрудничества

ID 19680170

Автор: Борис Шпотов

Издательство: Либроком

ISBN 978-5-397-03723-5; 2013 г.

Язык: Русский


Мягкая обложка  2014 г. 656 руб.

Pavlov's message

Konstantin Boguslavskiy

Письмо академика Павлова в Совет Народных Комиссаров.

"Пощадите же Родину и нас"

"В СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР

Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твердое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «чорт с ними! Пусть расстреляют. Все равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня мое достоинство». На меня поэтому не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде» по поводу одного моего публичного чтения: «можно ведь и ушибить...»

Теперь дело показало, что я неверно судил о моей работоспособности. И сейчас, хотя раньше часто о выезде из отечества подумывал и даже иногда заявлял, я решительно не могу расстаться с родиной и прервать здешнюю работу, которую считаю очень важной, способной не только хорошо послужить репутации русской науки, но и толкнуть вперед человеческую мысль вообще. Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь – и это есть причина моего письма в Совет.

Вы напрасно верите в мировую пролетарскую революцию. Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было. Ведь только нашим политическим младенцам Временного Правительства было мало даже двух Ваших репетиций перед Вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в Ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям. Да, под Вашим косвенным влиянием фашизм постепенно охватит весь культурный мир, исключая могучий англо-саксонский отдел (Англию наверное, американские Соединенные Штаты, вероятно), который воплотит-таки в жизнь ядро социализма: лозунг – труд как первую обязанность и ставное достоинство человека и как основу человеческих отношений, обезпечивающую соответствующее существование каждого – и достигнет этого с сохранением всех дорогих, стоивших больших жертв и большого времени, приобретений культурного человечества.

Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей родине.

Во первых то, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды – и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во вторых эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.

Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выростающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и безчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнию древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым учавствовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства.

Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нея. Не один же я так чувствую и думаю?! Пощадите же родину и нас.

Академик Иван ПАВЛОВ. Ленинград 21 декабря 1934 г.

На машинописной копии письма резолюция: «т. Сталину. Сегодня СНК получил новое чепуховое письмо академика Павлова. Молотов»

АПРФ. Ф.3. Оп.33. Д.180. Л.47–50. Автограф.

feminism, what 4?

требования? или пожелания феминисток заставляют усумниться в их вменяемости
в частности, видно, что о половом равноправии речь не идёт

How the Germans invented gay rights

Schopenhauer proceeded to expound the dubious theory that nature promoted homosexuality in older men as a way of discouraging them from continuing to procreate.
...
Nationalism, misogyny, and anti-Semitism were rampant in these masculinity-obsessed circles, and Hirschfeld’s Jewishness became a point of contention. He was deemed too worldly, too womanly, insufficiently devoted to the glistening Aryan male.
...
the theatre and music critic Theo Anna Sprüngli, who, in 1904, spoke to the Scientific-Humanitarian Committee on the subject of “Homosexuality and the Women’s Movement,” helping to inaugurate a parallel movement of lesbian activism. Sex between women was never explicitly outlawed in imperial Germany—Paragraph 175, the anti-sodomy law, applied only to men—but lesbians found it no easier to live an open life. Employing the alias Anna Rüling, Sprüngli proposed that the gay-rights and feminist movements “aid each other reciprocally”; the principles at stake in both struggles, she wrote, were freedom, equality, and “self-determination.” References to George Sand and Clara Schumann in her speech betray an essentially Romantic vision.
...
Hirschfeld offered sex advice to straight couples, advocated more liberal divorce laws and birth control, collaborated on the first primitive sex-change operations, and generally acquired a reputation as the “Einstein of sex,” as he was called on an American lecture tour. To the masculinists, Hirschfeld appeared to be running a sexual freak show. Adolf Brand published crude anti-Semitic attacks on Hirschfeld in the pages of Der Eigene. Some of Brand’s associates were flirting with Nazism, and not just in a metaphorical sense; one of them later became the lover of Ernst Röhm, the head of the Brown Shirts.
...
In the early thirties, German leftists tried to tarnish the Nazis by publicizing Röhm’s affiliations and affairs.
...
To Hirschfeld, gender was an unstable, fluctuating entity; the male and the female were “abstractions, invented extremes.”

из статьи в НьюЙоркере про немецкий каминаут 19-20 вв
большие пассажи о Radszuweit, который пытался сделать гомосексуализм респектабельным и мейнстримным

why I am not a feminist

Сначала МС была феминисткой и анархисткой -- так пишут. По крайней мере Эмма Гольдман была её сотрудницей, и, видимо, не могла не оказать своего влияния, но -- нет ничего вечного.
Под занавес МС даже демократического Кеннеди не поддержала, но тут может быть другая причина.

Феминизм -- монистическая доктрина.

Монистическая доктрина имеет два свойства:

1. рождает инакомыслие (видимо такова природа человека) и
2. борется с ним (чтобы остаться собой).

Преимущество феминизма в отсутствии (пока) власти, следовательно, и необоснованных массовых репрессий.

упг:
научным? методом феминизма являются gender studies, или ОБС (по-русски)